maryG

Гриша вчера уехал в 22:12. Невозможно передать чувство, когда вот он перед тобой смотрит в окно вагона, улыбается, жестами показывает "не реви", смотрит на проважающих и ждёт оправки. Казалось, поезд никогда не тронется. Но я ошибалась. Оранжевый человек махнул фонарём, и всё зашевелилось. Призывники стали переглядываться такими глазами, смысл которых никогда не понять нам, гражданским. Они прилипли к окнам с широчайшей улыбкой на лице, усиленно махая руками. А на перроне прокатилась раскатистая волна мужских бодрых выкриков и улюлюканий, женских возгласов, всхлипываний и истерического смеха - неразборчивого - может, это были слёзы. Сужу по себе. А лица его, кого знаю всю жизнь, кого одним из первых увидела своими маленькими глазками, уже было невозможно разобрать, и колёса ускоряли такт, и перед опухшими, уже не детскими глазами мелькали совсем чужие вагоны, совсем ненужные окна, слишком ярко освещённые, со слишком неуместными лицами. И вот, эта махина, закрывавшая вид с перрона, умчала с собой год смешных диалогов, спонтанных задумок, выходных замыслов, громкой музыки, орущего будильника, поиска майонеза, искренних поздравлений.. 
Эти воспоминания лешили меня замысла создания этой записи. Не помню.

Знаю одно - это просто слабость. Для Гриши эта поездка - путешествие. Относительно, недолгое. Да что я, в самом деле?) Год не будет тянуться, как те минуты прощания - он пролетит мгновенно. Год - не десять, армия - не война, и я горжусь им. Горжусь.